Классификационная система как инструмент организации знаний
Э.Р. Сукиасян
Российская государственная библиотека
Главный редактор ББК (НИЦ ББК)
Пять лет назад на Румянцевских чтениях 2001 г. в нашем докладе «Классификационные системы как феномен человеческой культуры» было показано, что любая классификационная система является памятником культуры, так как адекватно отражает мир человеческих представлений, уровень развития науки и социальной практики на определенном этапе развития общества. Известно, что применение библиотечных классификаций не ограничивается библиотечной практикой.
Представить возможные границы (или, напротив: безграничные возможности) использования библиотечных классификаций может каждый образованный человек. Достаточно взять в руки таблицы любой универсальной (более или менее детализированной) классификационной системы и перелистать их. Структурированный универсум человеческого знания обычно поражает. При этом восприятие системы знаний взрослыми и детьми существенно различается.
Школьники быстро обнаруживают сходство систематики в таблицах с тем миром школьных предметов, в котором они, по сути дела, непрерывно находятся на протяжении одиннадцати лет обучения. Есть те дисциплины, которые «мы проходим»: математика, физика, химия, биология, география, язык, литература, история. Часть этих «крупных наук» (школьник впервые наглядно представляет иерархию) делится на свои собственные подразделения. В математике это арифметика, алгебра, геометрия, тригонометрия. В биологии – ботаника, зоология и др. предметы. Подразделения некоторых дисциплин образуются по иным признакам, и их может быть несколько, разного характера. Например, литература – русская (стало быть, есть и «нерусские» литературы, мы их не проходили), но делится она по векам, как и история. География делится на экономическую и физическую, последняя – по странам. Языки – по народам или по странам?
Вся знакомая по школе часть мироздания составляет, как оказалось, лишь две-три десятых (здесь возникает вопрос: как назвать это в целом, часто подходящего понятия просто не находится). Вокруг десятки наук и сотни направлений, которые никогда в школе изучаться не будут! Девочки обычно находят одни, а мальчики – другие «отделы». В этот, поистине, революционизирующий момент, происходит оценка собственного «Я» в этом мире универсума знаний. Становится ясно, что школьная программа не включает всего того, о чем хотелось бы знать. Рождается план самообразования. Многие сразу понимают истинное назначение библиотеки в своей жизни. Другие задают вопросы родителям и сверстникам. Дойдут ли они до библиотеки? Это зависит во многом от того, какие ответы они получат…
Понятно, наверное, что тысячи школьников никогда не обнаружат пробелов в собственном «мире знаний», если не увидят таблиц классификации. Так, собственно говоря, и происходит в жизни: большинство школьников не узнает о существовании многих и многих книг, не увидит и не прочитает их. Многие из них годами находятся в процессе поиска, открывая для себя новые горизонты знания. Другие живут с тем, что имеют, наблюдая мир в форточку школьного окна. В нашей стране их, к сожалению, большинство. В этом виноваты мы, библиотекари: закрывая школьнику доступ к фонду библиотеки, мы ставим перед ним (со всеми его вопросами) необходимость поделиться своими мыслями с библиотекарем. Известно, что дети далеко не всегда готовы к искренним разговорам и не будут раскрываться, если, к тому же, речь идет о личном, сокровенном знании или незнании, порой непонимании. Лучше бы посмотреть самому. Но даже если ребенка «запустят в фонд», он окажется в мире детской литературы, «отрезанной» от универсума по возрастному признаку. Посмотреть «взрослые книги» и, стало быть, в полной мере представить себе систему знаний в границах универсума можно только в крупной универсальной библиотеке. Если сюда и пустят ребенка, то не далее помещения читального зала.
Как жаль, что встреча школьника с таблицами классификации носит всегда случайный характер! В моей жизни она определила выбор профессии в возрасте 10-11 лет. С одной стороны открылся мир книги во всем многообразии его содержательных, видовых, языковых, исторических аспектов. С другой – мир библиотеки, в которой повседневно происходит поиск и совершенствование – человек обогащается знаниями, извлеченными из печатных страниц. В 13-14 лет я сознательно выбрал путь профессионального библиотекаря.
Иначе воспринимают таблицы классификации взрослые. Специалист невольно начинает искать «свой» отдел – тот, в котором, как сам считает, он глубоко ориентируется. Уже на этом этапе могут возникать здоровые эмоции: одни согласятся с заданной в таблицах иерархией развития представлений «сверху вниз», в то время как другие увидят явные несоответствия сложившейся в собственной голове «системе». Ученые, профессионально занимающиеся классифицированием в рамках своей дисциплины (процессами анализа конкретных объектов с последующей разработкой научной классификации), начинают, как правило, сравнивать, сопоставлять имеющие в науке системные построения с таблицами классификации. Далеко не все сразу понимают, что библиотекари имеют дело с содержанием документов, а не с объектами, понятиями и представлениями науки.
В историческом аспекте можно проследить, как на протяжении веков протекало параллельное развитие трех сопрягающихся направлений развития классификационной мысли.
Первое связано с развитием представлений, относящихся к общей (философской) классификации наук. От Платона и Аристотеля, через Роджера Бэкона и другие системы наук эпохи Возрождения, тянется нить к Френсису Бэкону, Рене Декарту, Томасу Гоббсу и Джону Локку. Далее – «новые» философские построения, среди которых ярко выделяются Г. Гегель, Сен-Симон, Конт, Ампер, «Система» Дидро и Даламбера и, наконец, закон классификации наук Ф.Энгельса.
Второе определялось развитием наук, в первую очередь естественных. От античности и до наших дней ученые занимались классификационными построениями, объектами которых выступали химические вещества, физические явления, растения и животные, почвы, минералы и горные породы, явления природы, изучаемые в норме и патологии. Со временем к объектам научной классификации стали относится «дела рук человеческих» - не только здания и сооружения, машины и механизмы, но и химические соединения, полимеры, лекарства и витамины. Наконец, с развитием социальных (общественных) наук начала развиваться область классификации явлений социальной жизни.
Понятно, что третье направление – развитие библиотечно-библиографических систем – выполняло как бы обобщающие функции. Действительно, эти системы, имеющие утилитарно-прагматическое назначение, практически всегда основывались на той или иной системе общей (философской) классификации наук, а в своем содержании отражали достижения научной классификации. В отличие от философских систем, понимание которых затруднялось их абстрактно-логической структурой, библиотечные классификации были общедоступными, в большинстве своем использовали распространенную лексику. Построения, группировки, которыми оперировали ученые, были, как правило, отраслевыми, тематическими, в то время как библиотечные системы – универсальными.
Именно поэтому библиотечно-библиографические системы понемногу превратились в универсальный инструмент организации знаний. На их базе строились учебные планы и программы, формировались, начиная с 14-15 вв., факультеты университетов, для выпускников определялись «заданные границы знаний». В начале 20 в. выяснилось, что с помощью десятичной классификации можно графически представить не только широту (универсальность), но и глубину знаний отдельной личности. Оказалось, что в границы окружности вписывается динамика развития общей образованности: есть «точка новорожденного», примерные границы дошкольника, старшего школьника, можно представить себе, как будет выглядеть картина для студента, ученого, академика…
В XIX в. на основе библиотечных классификаций были составлены «Карты знаний». Из Франции в Россию пришла, например, детская игра, которая так и называлась – это было лото с таблицами, в квадратах которых были не цифры, а рисунки. Надо было карточку с названием науки быстро наложить на поле с изображением предмета, например, растения или животного. Поскольку дети, как правило, учили в гимназии древние языки, серьезных проблем не возникало. После Октябрьской революции, как известно, преподавание латыни и древнегреческого в школе было отменено. Играть стало невозможно. Сегодняшний выпускник средней школы, если спросить его, например, что изучают тератология или арахнология, как называются науки, занимающиеся изучением лошадей, кошек или собак, сможет ответить, на мой взгляд, не более чем на 30% вопросов.
Классификационное, иначе говоря – системное, иерархическое, по сути, мышление представляет огромные возможности для развития интеллекта. За рубежом, например, издается немало словарей, предназначенных для запоминания слов, состоящих не из привычного для нас алфавитного ряда, а из картинок, на которых представлены предметы определенной тематической группы. Согласитесь: никому не придет в голову запоминать названия месяцев, дней недели, порядковых числительных «по алфавиту». Почему же мы не распространяем этот удобный для запоминания прием на более широкий пласт лексики изучаемого языка? Справедливости ради надо сказать, что словари «с картинками» у нас иногда встречаются, есть даже учебные пособия с тематическим подбором. Найти такие пособия трудно – их очень мало.
С большими трудностями встречаются составители многоязычных словарей-полиглотов. Если языков два, понятно, что один из них оказывается первым в словаре. А если пять, десять языков? Приходится одному из языков отдавать предпочтение, ставить его на первое место. Многие не знают о том, что библиотекари располагают многоязычным терминологическим словарем «Vocabularium bibliothecarii» (название дано на латыни), в котором нет ведущего языка – в словаре материал расположен в соответствии с делениями Универсальной десятичной классификации (УДК), с которой знакомы все библиотекари. Систематический порядок по индексам УДК оказался поразительно выгодным: рядом оказываются такие понятия, которые трудно вспомнить даже на родном языке!
Этот интересный прием, как оказалось, можно распространить на справочные издания. В фондах РГБ есть зарубежная медицинская энциклопедия, в которой материал так же систематизирован по индексам УДК (он указан на каждой странице). Освоив зарубежный опыт, отечественные издательства стали выпускать для детей энциклопедические издания с «глубокой систематикой». Классификационных индексов здесь нет, но «идеология» составителей легко угадывается.
Мы обратили внимание на отдельные, как бы "внешние", выходящие за пределы основной функции, аспекты возможного использования классификационных систем. Есть, конечно, и чисто «потребительские», которые всем известны. В Генеральном систематическом каталоге РГБ я нередко встречал аспирантов, которые внимательно анализировали структуру каталога, но совершенно не интересовались имеющейся библиографической информацией. Они строили «карту знаний» для своей узкой темы. Предложив такому читателю книжное издание таблиц Библиотечно-библиографической классификации (ББК), мы наблюдали картину естественного возбуждения. Чувствовалось, что в изучении темы наш читатель в один момент существенно продвинулся. И это понятно: многоаспектная «диагностика» изучаемой проблемы лежала на поверхности, оставалось только взять её из классификационных таблиц.
Хочется сказать в заключение: посмотрите таблицы классификации! Я уверен, что любой человек, работающий с книгой, от школьника и до академика включительно, найдет в таблицах что-то интересное и полезное для себя.
01.10.05
Источник: http://rumchten.rsl.ru/2006/ru/docs.html |
